Бесы

Бесы наполняют образами ум наш, или, лучше, сами облекаются в образы по нам, и искушение вносят, соответственно привычке господствующей и действующей в душе страсти, ибо этой привычкой страстной они обыкновенно пользуются к размножению в нас воображений страстных, и даже во сне мечтание наше делают богатым воображениями: причем преобразуются бесы похоти иногда в свиней, иногда в ослов, иногда в коней похотливых и огневидных, иногда в жидов наиболее невоздержных; бесы гнева — иногда в язычников, иногда во львов; бесы пьянства и объедения — в сарацин; бесы корыстолюбия — иногда в волков, иногда в тигров; бесы лукавства — иногда в змей, иногда в ехидн, иногда в лисиц; бесы бесстыдства — в собак; бесы лености — в кошек. Бывает, что бесы блуда иногда превращаются в змей, иногда в ворон и грачей; в птиц превращаются наиболее воздушные бесы. Трояко же фантазия наша изменяет воображение бесов, по причине трехсоставности души, представляя их в виде птиц, зверей и скотов, соответственно трем силам души — желательной, раздражительной и мыслительной. Ибо три князя страстей против этих трех сил вооружаются, и какою страстью наполнена душа, сродный с тою они принимают образ, в котором и приступают к ней.

Пока диавол нападает извне, мы будем в состоянии противиться; когда же откроем ему двери души и примем врага внутрь, то уже не сможем нисколько противиться ему, но, со всех сторон помрачив нашу память, как бы дымящийся светильник, он оставит только уста — произносить пустые слова.

Мы спим и храпим, притом тогда, когда имеем столь лукавого противника. И если бы мы узнали, что притаилась змея у нашей постели, то, конечно, приложили бы все старание к тому, чтобы убить ее, а когда диавол спрятался в наших душах, то мы думаем, что с нами не происходит ничего худого, а между тем мы уже пали. Причина же этого та, что диавола мы не видим телесными очами, хотя вследствие этого нам следовало бы более бодрствовать и быть осторожными. Ведь от видимого врага и уберечься можно легко, а от невидимого мы не можем поспешно убежать, если не будем всегда вооружены, тем более, что диавол не умеет сражаться открыто, чтобы тотчас самому не попасться в плен, но часто под видом дружбы впускает жестокий яд свой.

Люди имеют возможность переходить от плотского мудрования к духовному, падшие духи лишены этой возможности.

Демоны, имея доступ к душам нашим во время бодрствования нашего, имеют его и во время сна. И во время сна они искушают нас грехом, примешивая к нашему мечтанию свое мечтание.

Если борющемуся с людьми борцам необходимо умеренно питаться, то гораздо более борющемуся с демонами, если же мы привязаны к полноте плоти и богатству, то как одолеем противников?

Когда видит диавол, что грузы добродетели сложены и изобильно накоплены, тогда-то и старается причинить более тяжкое крушение.

Бог оставил диавола по Своей заботе о нашем спасении для того, чтобы пробуждать нашу беспечность и доставлять нам повод к получению венцов.

Ни поразительнейшие знамения, ни видения грозные, ни видения насладительнейшие не производят благотворного впечатления на сердце, не доставляют ему спасения, если оно не направлено на путь спасения законом Божиим.

Никто, слыша о чувстве ума, да не воображает, будто слава Божия является ему чувственно. Мы говорим, что душа, когда бывает чиста, неизреченным некиим вкушением ощущает божественное утешение, но не так, чтобы при сем чувственно являлось ей что-либо из невидимого, ибо ныне мы верою ходим, а не виде́нием, как говорит блаженный Павел (ср.: 2 Кор. 5, 7). Почему когда кому-либо из подвизающихся явится свет, или зрак какой огневидный, или глас, пусть он ни под каким видом не принимает за истинное такое явление. Ибо это явно есть прелесть вражия, — и многие, с которыми это случалось, по неведению, сбивались с пути истинного. Мы же знаем, что, пока живем страннически в тленном теле сем, устраняемся от Бога (2 Кор. 5, 6), т.е. не имеем возможности видимо видеть ни Его, ни дивных вещей Его пренебесных.

Еретиков, поверженных диаволом однажды и сделавшихся его собственными, он презирает и обходит, и старается свергнуть тех, которых видит стоящими.

Большой подвиг необходим душе, удержанной западнями супостата и впавшей в сети греховности, чтобы суметь через покаяние освободиться.

Как Божие творение, и диавол получает повеление делать то, что надлежит. Если он и оказал неповиновение Божественной воле, то остается под игом рабства; как палачу, ему повелевается привести в исполнение приговор.

Как воскресение христианской души из греховной смерти совершается во время ее земного странствования, точно так же таинственно совершается здесь, на земле, ее истязание воздушными властями, пленение ими или освобождение от них. При шествии через воздух эти свобода и плен только обнаруживаются.

Полчище сопротивных не могло быть истреблено иначе, как воскресшим за нас Господом.

Ко всякому делу враг подстрекает и хлопочет, нельзя ли как-нибудь помутить течение дел наших и вместо должных навести или сбить на дела недолжные: то бросается помешать самому начинанию их; то, когда они начаты, покушается пресечь течение их; то, если в этом не успевает, хлопочет сделать исполнение их и совершение никуда не годными; когда же и в этом посрамляется, то злоухитряется отнять всякую у них пред Богом цену, возбудив тщеславие и самомнение.

Диавол, видя зажженным в нас пламень молитвы, навевает отсюда и оттуда тысячи забот и не отстает до тех пор, пока не погасит света.

Изнемогают демоны, когда через исполнение заповедей уменьшаются в нас страсти, погибают, когда в силу бесстрастия души совершенно исчезают из нее, не находя в ней того, чем держались в ней и чем воевали против нее. Это-то значит: «изнемогут и погибнут от лица Твоего» (Пс. 9:4).

Умеет, подлинно умеет тот хитрый змей и чрез добрые дела посевать яд свой.

Князи века этого и отцы гибнущей мудрости называются горами, приходящими в смятение от той крепости Христовой, какую Христос показал в крестном подвиге над имеющим державу смерти.

Когда «очи мои всегда к Господу» (Пс. 24:15), тогда недейственным останутся сети сопротивника, которыми он строит козни тому, что в душе драгоценного.

Для ангелов падших и сделавшихся демонами нет милости, потому что, когда большая часть Ангелов, соблюдши волю Божию, пребыли в чине своем, могли и они соблюсти ее, но не восхотели.

Лукавый умерщвляет нас с помощью нас же самих; через нас самих побеждает нас этот бессильный.

Диавол не хочет дать человеку насытиться низменными вожделениями, поскольку в душах, склонных к изменению, насыщение обычно производит перелом в отношении к ним.

Враг мой очень искусен: не связывает меня теми узами, какие мне не угодны, а напротив того, налагает всегда такие узы и сети, которые принимаю с великим удовольствием, ибо знает, что изволение меня сильнее нас.

Диавол имеет обычай возлагать на душу то, к чему находит ее готовою: или радость и самомнение, или печаль и отчаяние, или чрезмерные труды, или совершенную леность, или безвременно, и сверх надобности, дела и мысли, или помрачение и безрассудную ненависть ко всему существующему. И просто: какое находит в каждой душе вещество, то и возлагает на нее, чтобы оно не сделалось ей полезным.

Лукавый не ставит себе в труд опутывать нас различными пороками; он рад, если свяжет нас чем бы то ни было.

Князем мира называется диавол не как властитель и господин мира. Да идет от нас такая богохульная мысль! И как возможно, чтоб властвовал над миром тот, кто не имеет власти даже над свиньями? Но называется он  князем мира потому, что, раздражая пожелание богатства и других вещей мира этого, он порабощает себе прилепляющихся к ним и берет над ними власть. Князем же тьмы называется он потому, что отвергся от света Божественной славы, по причине гордости своей, и сделался наследником вечной тьмы.

Бывает, что и враг указывает нечто, кажущееся правым, а он хочет сбить с пути.

Не приходи в робость, и не бойся демонов злости; они не могут повредить тебе, у которого помощник Христос.

Если и в ангела светлого преобразуется диавол для обольщения и погибели обольщаемых, то чему дивишься, услышав, что он часто принимает на себя вид зверей, скотов и птиц?

Разнообразные воспаления крови от действия различных помыслов и мечтаний демонских составляет то пламенное оружие, которое дано при нашем падении падшему херувиму, которым он вращает внутри нас, возбраняя нам вход в таинственный Божий рай духовных помышлений и ощущений.

Когда берет нас под власть свою общий враг диавол, тогда он отъемлет у нас ризы, облекающие благообразием наше безобразие. А риза христиан, покрывающая безобразие нашего греха, есть вера во Христа.

Диавол огненными стрелами нападает на души Христа Господа в себе носящих. Ибо и обыкновенно так бывает, что кто не может руками достать своего противника, тот употребляет против него стрелы, чтобы издали ведущего с ним брань врага уязвить полетом стрел, так и сатана, поскольку не может, как прежде гнездиться в уме несущих подвиг, по причине присутствия в нем благодати, то, как гнездящийся в теле, налетает на похотную мокротность, чтоб ее влечением прельстить душу. Почему надлежит иссушать тело, чтобы ум, похотною мокротою влеченный, не поскользался на приманки сладострастия и не падал.

Влагает диавол в нас дерзость, чтобы без стыда продолжая грешить, тем больше потерпели мы вреда. Ожесточает он диавол сердце наше, чтобы через это все худое сделалось нашим приобретением. Демон поселяет в нас леность, чтобы терпеливо дали мы ему окончить в нас дело свое.

Диавол не знает того, что у нас в мыслях, потому что исключительно принадлежит это единой силе Божией, наедине сотворившей сердца наши; но по телесным движениям уловляет он душевные думы. Увидит ли, например, что иной пытливо смотрит и насыщает глаза чужими красотами? Воспользовавшись его устремлением, тотчас возбуждает такого человека или к прелюбодеянию, или к блуду. Увидит ли гневливого и раздражительного? Тотчас изощряет меч и устремляет на убийства. Увидит ли корыстолюбивого? Поощряет к разбою и неправедному приобретению. Увидит ли одолеваемого чревоугодием? Тотчас живо представляет ему страсти, порождаемые чревоугодием, и доставляет служащее к приведению намерения своего в действие. Ибо почему не всех вовлекает в одни и те же страсти? Потому что каждый сам избирает, один то, а другой иное, и одному нравится то, а другому иное. Итак, по телесным движениям диавол угадывает душевные слабости, и таким образом сплетает сети.

При усиленном вражеском нападении, когда ощутится ослабление произволения и омрачение ума, необходима гласная молитва.

Как железо делается неприкосновенным от проникновения его огнем, так частые молитвы мощнейшим делают ум на борьбу с врагом; почему бесы всеми силами и стараются леностью расслаблять нас на терпеливое пребывание в молитве, зная, что она к ним враждебна, и уму помощница в борьбе.

Сколько мириад злых бесов, и сколь бесчисленны виды козней их! Они и после того как увидели, что мы, пришедши в познание своих страстей и своего стыда, стараемся уже избегать злых дел, на которые они нас наводят, и уха своего не склоняем к злым советам, которые они нам внушают, — не отстали, но приступили к делу с отчаянным усилием, зная, что участь их уже окончательно решена и что наследие их есть ад, за их крайнюю злобу и отвращение от Бога. Да откроет Господь глаза сердец ваших, чтоб вы видели, сколь многочисленны козни демонов и как много зла причиняют они нам каждый день, — и да дарует вам сердце бодрое и дух рассуждения, чтоб вы могли принести самих себя Богу в жертву живую и непорочную, остерегаясь зависти демонов во всякое время и их злых советов, их скрытых козней и прикровенной злобы, их обманчивой лжи и помышлений хульных, их тонких внушений, которые влагают они каждый день в сердце, гнева и клеветы, на которые подстрекают они нас, чтоб мы друг на друга клеветали, себя самих только оправдывая, других же осуждая, чтоб злословили друг друга или, сладким говоря языком, скрывали в сердцах наших горечь, чтоб осуждали внешность ближнего, внутри самих себя имея хищника, чтоб спорили между собою и шли наперекор друг другу в желании поставить на своем и показаться честнейшими. Всякий человек, который услаждается греховными помыслами, падает произвольно, когда рад бывает тому, что в него влагаемо бывает от врагов, и когда думает оправдать себя только видимо совершаемыми делами, будучи внутри жилищем злого духа, который научает его всякому злу. Тело такого наполнится позором, — ибо кто таков, тем овладевают страсти демонские, которых он не отгоняет от себя. Демоны не есть видимые тела; но мы бываем для них телами, когда души наши принимают от них помышления темные, ибо, приняв эти помышления, мы принимаем самих демонов и явными их делаем в теле.

Диавол как дух невещественный со времени Адамова преступления заповеди Божией возымел некую власть и дерзость действовать на естество человеческое и сделался очень опытным в воевании против людей, ибо люди, им боримые, умирая, преходят род за родом, а он все живет и живет один и тот же вот уже шесть тысяч шестьсот и более лет, и <научился>. Он всегда есть скрытный враг людей, всегда злокознствует и борьбу воздвигает против них, и особенно против тех из них, которые теперь рождаются, потому что теперешние не только не имеют никакой опытности в борьбе с диаволом, но совсем и понятия не имеют о борьбе диавольской и об искусности в ней диавола. Почему и когда явно он бьет их, они того не видят, и когда скрытно в них стреляет, не чувствуют; он является ангелом света, а покрывает их тьмою. Так сделался он... очень искусным в борьбе с человеком. Конец же и цель, для которой ведет он эту борьбу с человеком, велика и страшна. Вначале отделив и отдалив род человеческий от Бога, он теперь всячески напрягается и хлопочет о том, чтоб не допустить его опять возвратиться к Богу, но всегда удерживать в отдалении от Него. И если случится кому воззваному быть Иисусом Христом и возвратиться к Богу, он, искусный и многоопытный в делании зла, всячески старается опять отдалить его от Бога. По этой-то причине диавол сделался многоискусен в воевании с людьми и воюет с ними пятью кознями: эллинством, иудейством, ересями, противоправославным образом жизни и <неразумными> подвигами добрых деланий. Эллинством прельщает людей, любящих так называемую внешнюю мудрость; иудейством прельщает евреев, убеждая их думать, будто они хорошо веруют, так как чтут Единого Бога, чем прельщает он также и агарян; ересями прельщает суемудрых богочтецов, удаляя их от православия; православных удаляет от Бога худыми делами и жизнью противною православию, именно: сребролюбием, сластолюбием, славолюбием, опять и подвигами добрых дел и самоохотными лишениями самоумерщвления ввергает он подвижников в гордость, которая есть корень всякого зла, равно как в пристрастие к славе и чести людской. Этою прелестью гордыни, которая есть всех добродетелей истребительница, превращает он и в пропасть низвергает души бедных подвижников, живущих в преподобии и правде, и некоторых из них уговаривает показывать ревность Божию не по разуму и строгость жизни нерассудительную. Через это он делает их тиранами самих себя, и они мучат себя всякими лишениями и злостраданиями да славимы будут от человек, что достойно крайних слез, потому что они лишаются за то и настоящих и будущих благ. Пагубность, которой подвергаются все другие люди, о которых мы сказали, ничто в сравнении с потерями, какие несут эти люди. Вот как велика и несравненна наша бедственность! Потому надлежит нам всячески изыскивать, каким бы способом могли мы избежать наветов диавола. Но никаким способом не можем мы избавиться от него, кроме как если прибегнем к Богочеловеку Иисусу Христу со всем смирением души и крайним сокрушением сердца. Тогда Христос Сам будет воевать за нас через нас, и мы успокоимся: ибо противостояние и преодолевание этого врага нашего никаким другим способом не бывает, как только единым Христом Господом.

Демоны имеют себе помощников в самих людях, которым они строят козни, так что, если бы последние не содействовали им, то большая часть их козней против нас не имела бы у них никакого успеха...

...Ничто так обыкновенно не ограждает нас от нападения, как молитва и усердное прошение.

Никто не думай и о диаволе, будто он так силен, что может заградить путь, ведущий к добродетели; <он> прельщает и соблазняет нерадивых, но не препятствует и не принуждает.

Душа не в состоянии преодолеть восстания духов, если не освободится от всех забот и суеты мира этого.

Страшные явления бывают иногда в кельях иноков. У нас живут в отдельных кельях, но обязательно не менее двух человек в отдельном помещении, это для того, чтобы в случае каких-либо бесовских наваждений можно было постучать в келью соседа и попросить помощи.
Был у нас флигелек, где жил один монах, но теперь там не позволяют жить одному. С ним однажды был такой случай. После вечернего правила инок увидел, что в его келье сидит какой-то человек, уже преклонных лет, и говорит ему:
– Что ты здесь только небо коптишь! Вернись к своим прежним занятиям, ты там принесешь гораздо больше пользы и, получая хорошее содержание, будешь жить в свое удовольствие.
– Но как отсюда уйти? Двери скита хорошо заперты.
– Ты об этом не беспокойся, только пожелай, и я мгновенно перенесу тебя. У ворот уже стоит тройка.
– Но кто же ты? Верно, демон?
– Да.
– Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй меня, грешного! – воскликнул пришедший в ужас инок, и злой дух исчез.
Было около двенадцати часов ночи, когда инок прибежал к батюшке отцу Амвросию и рассказал ему о случившемся.
– Да, страшное видение ты имел, – сказал старец, – у тебя был восьмилегионный бес, и кому он является, почти всегда того убивает.
– Как же я-то спасся?
– Господь известил меня, что ты в опасности, – ответил отец Амвросий, – и я встал на молитву, и тебе Господь напомнил о страшном и славном имени Своем, которого трепещут адские силы.
Да, страшные вещи бывают у нас иногда, но в монастыре легче победить диавола, в миру же несравненно труднее, и восьмилегионный бес, явившись, убивает. А является он людям, которые еще не начали жить, но только думают об исправлении жизни.

К преодолению... брани <с демоном> ничто так не сильно, как молитва, слезы и сокрушение сердца.

...Диавол иногда вселяет... радость и веселие; но в этом не может быть радости, а одна тоска и печаль. Если и бывает что похожее на радость, то в этом нет истины, а один призрак, ибо не от Бога. Истинная радость исходит от Бога и подается только тому, кто самого себя понуждает постоянно на то, чтоб свою волю отвергать, а волю Божию во всем исполнять.