Молитва

...Человеколюбивый Владыка Христос приемлет и нечистую молитву, устами нечистыми с великим смирением приносимую.

Растения восстанавливают силы ночью; тогда же особенно и душа принимает на себя росу, ибо что днем попаляется солнцем, то освежается ночью. Ночные слезы лучше всякой росы нисходят и на пожелания, и на всякое пламенное разжжение и не позволяют потерпеть ничего вредного. Если душа не будет питаться этой росой, то будет сожигаться во время дня.

...Если труду предшествовать будет молитва, <то> и доступа не найдет к душе отовсюду нас окружающий и многообразный грех...

...В церкви ли ты, или у себя дома, или в поле, пасешь ли овец, занимаешься ли постройкой, бываешь ли на пиршестве, не оставляй молитвы, и, когда можно, преклони колена, а когда невозможно, молись умом, и вечером, и утром, и в полдень.

Если молитва двоих имеет великую силу, то сколько сильнее молитва епископа и целой Церкви? Поэтому, кто не ходит в общее собрание, тот уже возгордился и сам осудил себя, ибо написано: Бог гордым противится (1 Пет. 5:5). Постараемся же не противиться епископу, чтобы нам быть покорными Богу.

...Молитва человека порочного, пока он в пороке, бывает призыванием диавола, а кто оставил порок и живет в благости, того глас призывает Благого Отца.

...Мысленные разбойники не легко могут окрадывать того, кто совокупил молитву с сердцем.

Когда же душа идет сама к Господу, не читайте никаких молитв заученных, а свою речь прямо ведите к Господу...

Святая Церковь не знает иноверцев и не поминает их, но, пока они живы, молится об обращении их.

Настоящая сердечная молитва — дар благодати <Божией>, подаваемый через таинства Исповеди или Причащения.

Старайтесь, чтобы без воздыханий сердечных ни одно молитвословие не проходило...

Не думай, что человек, привязанный к телесному, возымеет в молитве дерзновение пред Богом.

Когда благодать не обитает в человеке, демоны, как змеи, гнездятся в глубине сердца, совсем не позволяя душе пожелать доброго; когда же в душу войдет благодать, то они, как мрачные облака, носятся по частям сердца, преобразуясь в греховные страсти или в развлечения, чтобы затмить память, отвлечь ум от беседования с благодатью.

Хотя бы кто стоял на самой высоте добродетелей, но если он молится не как грешник, молитва его отвергается Богом.

Читать разрешительную молитву над отпеваемым <покойником> должен бы тот, кто исповедовал его перед смертью и причащал. Но послушания ради может сие исполнить и всякий из отпевающих...

Прекрасна молитва с воздыханиями и слезами, особенно если слезы проливаем безмолвно.

Не молись, да будет по желаниям твоим; ибо они не во всем бывают согласны с волей Божией, Но лучше молись, как научен, говоря: да будет на мне воля Твоя (Мф. 6: 10). И во всяком деле так проси Его, ибо Он всегда желает доброго и полезного душе твоей, а ты не всегда этого взыскиваешь.

Молитва духовная не зависит от телесного какого-либо напряжения, как, например, натиска вниманием к сердцу или стеснения дыхания и подобное.

Те, которых ум научился истинно молиться, говорят с Господом лицом к лицу, как бы в уши царя. А которые молятся устами, те припадают к Нему, как бы при всем синклите. Пребывающие же в мире, когда молятся, подобны бывают тем, кои среди молвы всего народа умоляют царя.

От деятельности по своей воле и по своему разуму немедленно явится попечительность о себе, предстанут уму различные соображения... уничтожат внимательную молитву.

В молитвенном преуспеянии действует сила и благодать Божия; они совершают все, пособия остаются пособиями, в которых нуждается наша немощь, и отвергаются как ненужные и излишние по стяжанию преуспеяния.

Как фимиам и сам хорош по себе и благоухающ, но издает особенное благоухание, когда бывает положен на огонь, так и молитва – и сама по себе хороша, но бывает лучше и благовоннее, когда приносится от души, пламенеющей ревностью <о заповедях Господних>, когда душа становится кадильницей и возжигает в себе сильный огонь.

И молитва есть наука, и она живоносна, не томительна, сердцем изучается, а не памятью и умом.

<Если потеряете внимание в молитве>, извольте прикрикнуть на себя (свт Феофан, Затв Вышенский, 87: 252).

Уединение человека в самом себе не может совершиться иначе, как при посредстве внимательной молитвы, преимущественно же при посредстве внимательной молитвы Иисусовой.

Не станем говорить в свое оправдание, что дом молитвы неблизко, благодать Духа нас самих сделала храмами Божиими; если только мы бдительны, молиться для нас везде легко.

В упражнении молитвой Иисусовой есть свое начало, своя постепенность, свой конец бесконечный. Необходимо начинать Упражнения с начала, а не с середины, и не с конца.

Если мы, намереваясь сказать что-нибудь нужное своим друзьям, отводим их в уединенное место и тогда говорим с ними, то тем более мы должны так поступать в отношении к Богу, т. е. входить в эту сокровищницу с совершенною тишиною, и тогда, конечно, получим все, чего только будем просить полезного.

Старец Максим Кавсокаливит два года молился Божией Матери, чтоб Она дала или испросила молитву. Однажды помолившись, приложился он к иконе, и мгновенно появился огонек сладкий в сердце и с тех пор там теплится; вот дар молитвы!

Необходимо в молитвенном подвиге отречение от себя, предоставление преуспеяния нашего воле Бога нашего, Который дает в известное Ему время благодатную молитву тому, кто собственным подвигом деятельно докажет свое произволение иметь ее.

Где бы ты ни был, везде можешь поставить молитвенный жертвенник. Прояви только бодрую волю, и не помешает тебе ни место, ни время, хотя ты и не преклонишь колен, не станешь бить себя в грудь и простирать руки к небу, а только покажешь горячую душу, ты этим исполнишь все нужное для молитвы.

Молитва есть извещение сердца, надежда спасения, знамение освящения, символ святости, познание Бога, обнаружение крещения или очищения в бане пакибытия, обручение Духа Святого, Иисусово радование, веселье души, милость Божия, знамение примирения, Божие явление, признак ангельского жительства.

Если во время молитвенного предстояния мы не одни, то употребим образ внутренней молитвы.

Нечистые не хотят видеть, чтобы ты молитвою получал венцы за борьбу с ними, и сверх того, опаляемые молитвою, как огнем, они принуждены будут бежать.

Всякий может определять молитву по своим обстоятельствам — увеличивать, умалять, передвигать время и место, все направлять к тому, чтобы внутренняя молитва совершаема была как следует.

Демоны всеми способами стараются возбудить в подвизающихся леность к постоянному и терпеливому пребыванию в молитве.

Стоит вне первой завесы, во дворе, тот, кто блуждает мыслями во время молитвы; за этой завесою внутри скинии находится тот, кто молится неразвлеченною молитвою; во святая же святых проникает один тот, кто, по умиротворении естественных помыслов и движений, с единым Тем пребывает, Кто есть превыше всякого естества, получая от Него и потребное просвещение.

Когда окружат скорби, нужно учащать молитву, чтобы привлечь к себе особенную благодать Божию. Только при помощи особенной благодати можем побеждать все временные бедствия.

Брат спросил авву Пимена: «Что должно мне помышлять, молча в келлии?» Старец отвечал: «Я подобен человеку, погрязшему в болоте по шею, с бременем на шее и кричу к Богу: помилуй меня».

Молитва вводит дух в Божию область, в коей корень жизни, а от духа и тело причащается той же жизни.

Степень любви нашей к Богу мы усматриваем с особенной ясностью при молитве, которая служит выражением этой любви и очень правильно названа в отеческих писаниях зеркалом духовного преуспеяния.

Главнейшее же из всего, как очевидно, есть благовременное пребывание в молитве.

Молитва есть печать девства, верность супружества, оружие путешественникам, страж спящим, смелость бодрствующим, плодоносие земледельцам, спасение плавающим.

Кто с постоянством и благоговением занимается внимательной молитвой, произнося слова ее громко или шепотом, заключая ум в слова, кто при молитвенном подвиге отвергает все помыслы и мечтания, не только греховные и суетные, но по видимости и благие, тому Господь дарует в свое время умную, сердечную и душевную молитву.

Ревностно молящиеся не допускают себя до чего-либо недостойного молитвы, но, стыдясь Бога, с Которым только что беседовали, быстро отталкивают от себя всякое коварство лукавого.

О художественном делании молитвы Иисусовой речь началась с Григория Синаита в XIV веке и последующих веках. Творить молитву Иисусову, как все мы привыкли делать, есть доброе дело. В монастырях возлагается это как долг. Стали бы разве возлагать, если бы это было опасно?! Опасно то художество, какое придумали и приладили к этой молитве. Оно иного ввергает в прелесть мечтательную, а иного, странно сказать, – в постоянное похотное состояние. Его потому надо и отсоветовать и запрещать. А сладчайшее имя Господа призывать в простоте сердца всем надо внушать и всех к тому располагать.

Обрати сердце свое к молитве, чтобы обратилась к тебе благодать Божия. Иди путем покаяния, чтобы встретило тебя человеколюбие Его.

Как воры, видя, что в каком-либо месте лежат царские орудия, не как попало нападают, так и сочетавший молитву с сердцем, не как попало обворовывается мысленными ворами.

Вступившего в истинный молитвенный подвиг руководствует в нем Сам Бог, с премудростью, непостижимой для тех, которые не посвящены в ее таинства.

Духовным ощущением страха Божиего, благоговения и умиления сопутствуется молитва душевная.