Те, которые сильней налегают на молитву, подвергаются более страшным и свирепым искушениям.

Даже когда ты будешь и вне церкви, взывай и говори: «помилуй меня», говори, хотя не двигая уст, но взывая умом; Бог слышит и тех, которые молчат.

...Нужды телесные соразмеряй с часами молитв, и приготовься не слушаться помысла, который отвлекает тебя от правила. Ибо у демонов в обычае — в часы молитвы, под предлогом благовидной якобы причины, побуждать нас к отлучке, чтобы благовидно отвлечь нас от спасительной молитвы.

...Не с расслабленным духом принимай участие... в священных и таинственных гимнах, не житейские помыслы имей в это время, а, исторгнув из души все земное и всецело перенесшись на небо, воспевай всесвятую песнь хвалы Богу, как бы стоя близ самого Престола славы и летая с Серафимами.

Очень полезно совершать молитву Иисусову гласно при усиленном нашествии помыслов и мечтаний плотского вожделения и гнева, когда от действия их разгорячится и закипит кровь, отымутся мир и тишина у сердца.

Чувства при молитве, какие Бог пошлет, теми и довольствоваться.

Когда молится кто с ведением, не позволяет скитаться помыслам, и разумеет, кто он, и Кому предстоит, и с Кем беседует, тогда молитва его приближается к Богу, тогда и враг сильно страждет, как пораженный стрелою в сердце. Душа по благодати более и более преуспевает, а враг бежит, «как прах перед лицом ветра, гонимый Ангелом Божиим» (Пс. 34:5). Вот почему заставляет страдать врага, кто молится с ведением и мужественно подвизается, пленяя свой помысл.

Молиться надо так, чтобы ум был всецело собран и напряжен. Должно призывать Бога со скорбящей душой и не говорить лишних слов, не растягивать молитву, а говорить немного простых слов, потому что не от множества слов, а от трезвенности ума зависит услышание. Если ты растянешь свою речь, то часто можешь рассеяться вниманием и дать диаволу возможность совершенно бесстрашно подойти к тебе и обольстить, отвлечь твою мысль от того, что ты говоришь.

У нас один меч – молитва Иисусова. Сказано: «Бей этим мечом невидимых врагов, ибо нет более сильного орудия ни на небе, ни на земле».

Приобретение внутренней молитвы необходимо. Без нее нельзя войти в Царство Небесное. Внешняя умная молитва недостаточна, ибо она бывает и у человека, в котором присутствуют страсти. Вот некоторые и говорят: «Какой же смысл творить молитву? Какая польза?» Великая! «Ибо Господь, дает молитву молящемуся» (1 Цар. 2:9), даст человеку молитву или перед самой смертью, или даже после смерти… Только не надо ее оставлять.

Вопрос:
Можно ли потерять молитву Иисусову тому, кто достиг ее внутренней молитвы?
Ответ:
Да, я думаю, что можно от нерадения при окружающей суете. А бывает, что Господь по недоведомым нам судьбам Своим отнимает молитву, как, например, было это со схимонахом о. Клеопой: он два года чувствовал в себе потерю сердечной молитвы, после чего она опять возвратилась к нему. Может быть, это Господь послал ему для испытания его веры. Поэтому в таких случаях не надо отчаиваться.

Батюшка заповедал послушнику творить молитву Иисусову устную и на военной службе, но хранить эту тайну, не открывая ее никому, не уча никого, хотя, быть может, и будут встречаться люди хорошие. «Знайте только себя».

Старайтесь же исполнять правило, читая устно Псалтирь, положенные каноны и чёточное правило, и все это с большим смирением и самоукорением, не как что-то благое творя, но должное исполняя. А ум возводить на небо вовсе не советую; как и лично тебе говорил и неоднократно писал, так и теперь повторяю: это сущая прелесть.

Ты спрашиваешь, как должно на Святой Неделе исполнять правило. У нас поутру ничего не читают, вечером же прочитывают Пасхальный час, молитву «Владыко Человеколюбче» – и только.

Правило чёточное лучше совершай по-обычному, потому что лучше, когда источник непрестанно течет хоть понемногу, чем много с перерывами.

Пишешь мне о своем болезненном состоянии, что ты изнемогла до крайности, а между тем общая трапеза не может тебя удовлетворить, вследствие чего часто ропщешь. И несмотря на такое изнеможение, ты наложила на себя подвиг ходить ко всем службам церковным и, кроме того, ежедневно прочитываешь в келье акафист, Евангелие и Псалтирь по главе, вследствие чего тебе нет времени отдохнуть и нет усердия к послушанию. При твоей болезненности можешь к церковным службам в будни совсем не ходить, потому что и здоровым можно оставаться только до шестопсалмия, кто имеет послушание. Келейное правило, которое ты на себя наложила, советую совсем оставить и употреблять это время на отдых, тогда и к послушанию будет более охоты, и дух будет спокойнее.

Ты все заботишься о мелочной точности правила. Заботься больше о качестве молитвы и душевном мире, а в остальном больные должны более смиряться.

Со своим уставом в чужой монастырь не входят, со своим уставом и в монастырь не приходят. Главное для тебя – слушаться разумно по Боге монастырского начальства и приобщаться к общим порядкам, келейно же совершать в простоте, что можешь, и Господь примет и малое правило, со смирением исполняемое. Не в том важность, какие правила исполняем, а как их исполняем. Ты все скорбишь в недоумении, что, может быть, не так делаешь. Святой Иоанн Лествичник говорит, что сомневаться и долго пребывать в недоумении о чем-либо есть признак гордой и славолюбивой души. Пишешь: и на здоровых нападает лень и немощь. Но здоровый может постараться, больной же, если сверх силы постарается, бывает смущение на смущение, по словам святого Исаака Сирина. Больному набрать себе разные правила значит никогда не хотеть выйти из смущенного состояния. Ты меня часто спрашиваешь, а словам моим не внимаешь и все держишься за свое мудрование. Сколько раз говорил и писал я тебе, что немощному и слабому, как говорит святой Иоанн Дамаскин, необходимее всего смирение и благодарение.

Пишешь, что иногда к обычному правилу прилагаешь лишние поклоны от усердия до усталости, а после и обычного не выполняешь. Полезнее постоянно продолжать умеренное делание, чем иногда излишнее совершать, иногда же и должное оставлять по причине неумеренной усталости. Не напрасно пишут святые отцы: «Умеренному деланию нет цены». При молитвенном подвиге прежде всего должно заботиться о том, чтобы избавиться дурных и зловредных качеств юродивых дев, да не услышим: «Что вы зовете Меня: Господи! Господи! - и не делаете того, что Я говорю» о мире и святом отношении ко всем (Лк. 6:46).

Как бы ни был занят человек даже самыми душеспасительными делами, даже за послушание, он должен все-таки иметь постоянное келейное (или домашнее) молитвенное правило, возможное для него в обычном его положении. Нарушение правила уже рассматривается как немощь. Благословенным нарушение правила бывает тогда, когда человек по независящим от него причинам выбывает из обычного порядка для какой-либо экстренной нужды или послушанием неожиданным. Нужды ради переменение закона бывает (Евр. 7:12), – говорит апостол. Переменение, то есть изменение, перемена. А как нужда эта прошла, опять возвращайся к своему правилу. Тут необходимо принять во внимание положение человека, его обязанности, его досуг, его зависимость от окружающей жизни.

И крестились от него в Иордане (сказано о крестившихся от Иоанна), исповедуя грехи свои (Мф. 3:6), то есть: сами признавались в грехах своих. А так как молитва наша по преимуществу есть покаяние и прошение о прощении грехов, то и она должна быть непременно всегда искренняя и совершенно свободная, а не невольная, вынужденная обычаем и привычкою.

Бывает иногда полезнее не получить. Если бы для нас не было часто полезно не получить. Бог, несомненно, дал бы; между тем не получить с пользою – значит получить.

Место нисколько не препятствует молитве, только бы настроение души соответствовало молитве.

Умная молитва, говорят, спасет: но умная молитва сама имеет крайнюю нужду в руководстве, пока она есть самоделательная, или трудовая. В это-то время делания умной молитвы, не направляемого искусной рукой, большей частью и сбиваются с пути.

Молитва — основание всякого блага и способствует к достижению спасения и вечной жизни.

Когда молишься, страх ли нападет на тебя или свет воссияет, или другое что случится, не смущайся и не робей, но пребудь на молитве гораздо дольше обыкновенного.

Большая у нас ошибка — считать молитву заурядным делом, таким, о котором и думать нечего, которое можно делать зря, мимоходом. Обязанность молитвы чувствуется, а то, как совершать ее, не имеется в помышлении, и забывается, что бывает молитва в грех.

В сердце надо стоять вниманием, но не пред сердцем, а пред Господом. Если Господа нет во внимании, то и молитвы нет.

То, чего должно искать молитвой,– это водружение в сердце тихого, но теплого, неотходного чувства, к Богу, а когда Бог пошлет особенные молитвенные чувства, благодарить за них, а не присваивать себе и не жалеть, когда отойдут, как бы о какой великой потере, а всегда от них смиренно нисходить к тихому чувству к Господу.

Не только входя в церковь, но и в другие часы не оставляй молитвы; напротив того, работаешь ли, спишь ли, или находишься в дороге, или ешь, или пьешь, или лежишь, — не прерывай молитвы, ибо не знаешь, когда придет требующий души твоей.

Поставив себе постоянным правилом — никогда не входить с пустыми руками в дом молитвы, мы сделали бы доброе дело.

Научимся неотступно и постоянно усердствовать в молитве – и днем, и ночью; особенно ночью, когда никто не смущает, когда ум спокоен, когда великая тишина, и нет никакого волнения в доме, никто не препятствует нам заняться молитвою и не отвлекает от нее; когда пробужденная душа может обстоятельно высказать все Врачу душ.

Никогда не должно считать установившимся никакого духовного делания, и тем более молитву, а всегда так себя иметь, как бы в первый раз начинали ее совершать. Что делается в первый раз, тому отдается и первое усердие. Если будете так приступать к молитве, будто вы никогда еще не молились, как должно, и теперь только в первый раз хотите сделать это, то всегда будете молитву свою совершать с первым усердием. И она будет идти хорошо. Если в молитве не будете успевать, не ждите успеха и ни в чем другом. Она корень всего.

Молитва — это наше духовное ограждение и божественные стрелы, которые могут защитить нас.

Знай, что умная молитва есть стояние умом перед Господом с воздыханием к Нему, а молитва Иисусова: «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй меня» есть словесная, внешняя молитва.

Молитва — дело внутреннее. Все, что при этом делается внешне, к существу дела не принадлежит, а есть внешняя обстановка.

Отчего плохо идет молитва? Оттого, что не чувствуется нужда в Боге.

Занятию умной, сердечной молитвой приличествует возраст зрелый, при котором уже естественно укрощаются в человеке порывы. Но для зрелости недостаточно одного числа лет от рождения или от вступления в монастырь, зрелость должна наиболее истекать из продолжительного предварительного рассматривания себя, рассматривания не произвольного, но о Господе Иисусе Христе, при свете Евангелия.

Чем больше трудиться в молитве, тем больше мысли все улегаются и улегаются, и молитва становится чище.