Святые «О смирении»

Не всякий, кто скромен и безмолвен, или благоразумен, или кроток по природе, достиг уже степени смиренномудрия.

Кто смирил себя внутренно, тот не бывает окрадываем через уста; ибо чего нет в хранилище, того и дверь сия не износит.

Нужно считать себя грешнее всех прочих. Никого не презирать, никого не осуждать, но всегда внимать себе самому. Избегать славы и чести, а если избежать невозможно, скорбеть об этом. Мужественно терпеть Презрение. С людьми обходиться доброжелательно; быть добровольно послушным не только высшим, но и низшим. Все свои дела считать непотребными. Презирать похвалу. Без нужды не говорить, и то умиротворенно и кротко... Это путь низкий, но ведет к высокому Отечеству – Небу. Если хочешь достичь этого Отечества, иди таким путем.

Кто презрительно говорит о смиренномудром и не признает его живым человеком, тот как бы на Бога отверзает уста свои.

...Относительно смирения люди бывают подобны кузнечикам. Зимой кузнечик в окоченении и не может двинуться: он цепенеет от холода и потому смирен, легко может быть пойман и взят руками; отогревшись же немного на солнце, он вспархивает, не в состоянии сидеть по-прежнему на месте, носится в воздухе. Так и человек: среди скорбей отличается смирением, благочестием, кротостью, добротой. Но приходит счастье, и человек является во всей наготе.

...В противоположность тщеславию, которое разносит помыслы человека по вселенной, смирение сосредоточивает их в душе: от бесплодного и легкомысленного созерцания всего мира переводит к многоплодному и глубокому самовоззрению, к мысленному безмолвию...

...Что бы ни потерпел смиренный, или ни услышал, он берет от сего повод к тому, чтобы себя самого похулить и уничижить.

По моему мнению, смиренномудрие — порождение души высокой и парящей к небу, а гордость — души низкой и весьма худой...

Кто хочет сдвинуть камень, тот не сверху, а снизу подложит рычаг и тогда легко поворотит камень. Это образец для смиренномудрия.

С помощью этой добродетели <смиренномудрия> мы сможем без волнений переплыть и море настоящей жизни и достигнуть тихой пристани благодатию и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа...

Истинное смирение есть порождение ведения, а истинное ведение есть порождение искушений.

Смирение нельзя приобрести без нищеты <то есть без отвержения мира, всех богатств и ненужных вещей, без нестяжательности>. Без нее никак невозможно приобрести ни готовности к повиновению, ни силы терпения, ни спокойствия кротости, ни совершенства любви, без которых сердце наше вовсе не может быть жилищем Святого Духа.

Смиренный сердцем высшим оказывает послушание, равных и низших себя не презирает, но со всеми обходится, как с братьями, даже если и более достоин чести и большие имеет дарования, чем они. Ибо смотрит не на дарования, но на нищету свою и познает, что дарования не его, но чужие, он – только вместилище, а не господин их, а нищета и ничтожество – его собственные, как и у всех людей. Ибо всякий человек сам по себе беден и грешен.

...Как гордость и возношение ума низвергли диавола с высоты небесной в бездну, так смирение и кротость возвышают человека от земли на небо.

Кто просвещает ум свой для достойного воздаяния Богу, тот и душою, и телом снисшел во глубину смиренномудрия.

Кто не сознает в себе ничего доброго, скромен в словах, снисходителен, лучше же сказать, признателен, тот... еще не смиренномудр. Кто смиренномудрствует после многих преспеяний, тот умеет вести себя в собственном смысле скромно.

Сущность покаяния заключается в смирении и сокрушении духа нашего, когда дух восплачет по причине смирения.

Смиренномудрие есть не осуждение совести, но признание благодати Божией и Его милосердия.

В сердцах гордых рождаются хульные слова, а в душах смиренных небесные видения.

Вне неуклонного послушания Церкви нет ни истинного смирения, ни истинного духовного разума; там обширная область, темное царство лжи и производимого ею самообольщения.

Где глубокое смирение, там и слезы обильные; а где есть сие, там есть и присещение Святаго Духа...

Два главнейших дела есть в настоящей жизни: одно есть величайшее добро, а другое — величайшее зло; первое как верховное благо возводит человека на небеса, а другое, как крайнее зло, низводит его в преисподняя ада; то есть истина, а это ложь; то есть великое упокоение, а это скорбь безмерная. Первое есть верх разумности, второе край безумия. Первое родственно и свойственно человеку, второе враждебно и чуждо. Первое есть вся прямота, второе вся кривость. Первое радость и веселие, второе печаль и томление. Какие же это дела? — Смирение и гордость: одно есть весь грех — это гордость; а другое — вся правда — это смирение.

Указанием любви и ведения служит смирение, которое рождается от доброй совести о Христе Иисусе, Господе нашем.

Смиренномудрый и упражняющийся в духовном делании, читая Божественное Писание, все будет относить к себе, а не к другим.

...Смиренномудрие человека возводит на небо, и уготовляет к ликостоянию с ангелами.

Это <смиренномудрие> всеобъемлющая добродетель, коею... отгоняется гордость, попирается славолюбие, поражается своенравие, умерщвляется сластолюбие, — вводится... кротость, мир, любовь, сострадание, терпение, любомудрие...

Где прорастает смирение, там источается слава Божия.

Пока не достигнем истинного ведения, т. е. откровения тайн, посредством искушений приближаемся к смирению... Без оскорблений ум не может пребыть в смирении, а без смиренномудрия не может чисто заняться молитвою к Богу.

Хорошо быть у ног ближних своих образом своих мыслей, тогда делается доступным для человека Евангелие Христово.

Трудно победить того, кто облечен смирением.

Без послушания Церкви нет смирения, без смирения нет спасения.

...Святых мы почитаем за то, что они, будучи выше всех, перед всеми смиряли себя; потому-то они и доселе остаются высоки, и величия их не потребила и самая смерть.

...Смирение есть такое хранилище сокровищ, которое для хищников неприступно.

Кротость есть утверждение терпения... мать любви, начало духовного рассуждения.

Смиренномудрие – когда кто служит другим для угождения Богу и унижает себя, чтобы совершить что-либо великое и достойное похвалы.

Смирение нужно не только проявлять вовне, нужно особенно стараться иметь его внутри. Есть такие, которые внешне проявляют смирение, но внутри его не имеют. Многие отказываются от чинов и титулов мира сего, но не хотят отказаться от высокого мнения о себе, отрекаются от чести и мирского сана, но хотят почитаться из-за святости. Многие не стыдятся называть себя перед людьми грешниками, или еще больше, самыми грешными, но от других этого слышать не хотят и потому устами только называют себя такими... Многие говорят мало и тихо, а иные и совсем не говорят, но сердцами беспрестанно порочат ближних. Иные черной рясой и мантией тело покрывают, но сердца покрыть не хотят. Так и прочие знаки смирения показывают!.. Все такие смирения в сердце не имеют. Могут эти знаки быть приметами смирения, но когда того, что они значат, нет,– это не что иное, как лицемерие. Такие подобны меху, надутому воздухом, который кажется чем-то наполненным, но когда воздух выйдет, обнаружится, что он пуст... Поэтому смирение, как и всякое благочестие, должно иметь в сердце. Ибо Бог судит по сердечным намерениям (1 Кор. 4, 5), а не по наружности, как мы являемся перед людьми.

Люби смирение: оно покроет тебя от грехов.

Если скажет брат: «Окажите любовь, научите меня этому делу, я не знаю его», то знающий не должен отговариваться незнанием. Такое смирение не благоугодно Богу.

Смирение есть — думать о себе, что ты грешник и ничего доброго не делаешь перед Богом.

Смирение есть нечто величайшее в добродетелях; ибо в ком оно вкоренится через искреннее покаяние и в спутницы к себе приимет молитву с воздержанием, тех тотчас делает свободными от страстей, мир силам их подает, сердце очищает слезами и исполняет его тишины в нашествии Духа. Когда же они так настроятся, тогда для них уясняется через то слово ведения Божия, и они входят в созерцание тайн Царствия Божия и познания тварей. Но поколику они углубляются в глубины Духа, потолику погружаются и в глубину смиренномудрия; а от сего возрастает в них познание своих мер и немощи человеческого естества и увеличивается любовь к Богу и ближним, так что они убеждены бывают, что почерпают освящение от одного приветствия и близости обращающихся с ними.

Блажен человек, который всякого человека почитает как бы богом после Бога.

...Господь наш Иисус Христос, будучи Бог непостижимый, недоведомый и неизглаголанный, в продолжение всей Своей во плоти жизни, облечен был в смирение; так что святое смирение праведно должно именоваться и Божественною добродетелию, и Владычнею заповедало и облачением. Также Ангелы и все оные светлые Божественные силы проходят и хранят сию добродетель, ведая, каким падением пал возгордившийся сатана...

Христианство вполне удовлетворяет и нашему стремлению к первенству, но как? Совсем противоположным способом тому, какой употребляется в мире. Хочешь быть первым? Будь всем раб, то есть будь перед всеми последний, и это столько же существенно, сколько существенно настраивать жизнь свою и свой нрав по примеру Господа Христа. Господь говорит: «Сын Человеческий не для того пришел, чтобы Ему служили, но чтобы послужить и отдать душу Свою для искупления многих» (Мф. 20, 28). Господь служит, даже ноги ученикам умывает; нечего, стало быть, стыдиться послужить кому-либо. Как и чем можешь, служи, случаи на каждом шагу: голодного накорми, раздетого одень, странника в дом введи, больного посети и даже походи за ним и требующему всякой другой помощи не откажи. И не телу только, но и душе другого послужи: вразуми, совет подай, книжку хорошую укажи, утешь, подкрепи. И слово есть могущественное средство помощи: в нем душа выходит и, сочетаясь с другою, силы ей придает.

...Кто имеет смирение, тот все скорбное переносит с радостью, и сердце его нимало не уязвляется... Смирен и тот, кто хотя уязвляется немного... но не допускает себя до смущения и за это малое чувство уязвления сердца оскорблением, т. е. что опечалился немного, а не с радостью принял случившееся, осуждает себя и укоряет; и, вошедши в келью свою и себя самого рассуждая, сокрушается и плачет, и, припадая к Богу, исповедуется Ему как бы погубивший все труды свои.

Многие получили спасение без прорицаний и осияний, без знамений и чудес; но без смирения никто не внидет в Небесный чертог.

Смиренномудрый не имеет языка, чтобы сказать о ком-либо, что он нерадив или небрежёт о спасении своем. Он не имеет очей, чтобы видеть недостатки других. Он не имеет ушей, чтобы слышать вредные для души слова и разговоры. Он не заботится ни о чем временном, заботится единственно о своих грехах. Он сохраняет мир со всеми ради заповеди Божией, а не по человеческой дружбе. Тщетны труды того, кто без смирения много постится и несет тяжкие подвиги.

Совершенство доставляется тем, что никого не осуждаем ни в чем малейшем, а осуждаем только себя, и что претерпеваем досаждения <оскорбления>.

Верному надлежит смиряться перед всеми, ибо смиряться только перед некоторыми — значит иметь смирение ложное.

Как кающемуся несвойственно высокомудрствовать, так и произвольно согрешающему невозможно смиренномудрствовать.

Божественная помощь, надежда, кротость, благая совесть, отвержение своей воли <и понуждение себя ко всему благому> суть признаки смиренномудрия...